Добхоббит, по-моему, замечательно! Впечатлило.. А насчет "писать дальше" ты имел ввиду продолжение этого или писать ли тебе в принципе вообще? Если второе, то конечно! Конечно, пиши ещё, очень ждём.

Однажды перед ужином, она решила помечтать в своем тайном
местечке.Но там было занято. Что то большое полупрозрачное
шевелилось и искрилось..
-Эй, что вы там делаете? Зачем искрите? Пожар можете сделать..

Что-то большое перестало искрить, уменьшилось в размерах,
и через минуту перед девочкой материлизавался странный человек.
Лицо у него еще не сформировалось,в дрожании воздуха виделось
то лицо феи, то мальчика, то доброй старушки. Наконец
метаморфозы закончились и перед девочкой стоял Волшебник.

Девочка не испугалась и даже не удивилась. Она была очень
рассудительной девочкой. Она поняла, что Волшебник здесь
случайно, что она застала его врасплох..
Этим надо было воспользоваться.

-Вот и хорошо , что вы перестали искрить.. А раз вы пришли
ко мне в гости, то выполняйте тогда три желания.

-Я могу только одно - грустно сказал Волшебник...
-Неее... Во всех сказках три желания.. Вы должны выполнить
три . Я хорошая девочка , бабушку слушаюсь, сегодня даже
кашу поела..

Волшебник попытался улыбнуться. Ему это плохо удалось .
Один уголок рта пошел наверх, второй начал растворяться в
воздухе. С видимым усилием он вернул свое лицо.
-Нет, я правда могу только одно, желание выполнить, на больше
у меня может не хватить энерг.. э. силы чародейства..

Девочка наморщила лобик и поправила выгоревшие косички..
-Ладно. Сейчас одно желание, а потом, когда я вырасту ты
исполнишь еще одно.Я пока маленькая, и не знаю, что мне
захочется потом..

На этот раз улыбка у волшебника получилась.
-Хорошо. Договорились. Вот , держи эту пластинку. Когда
захочешь загадать второе желание ,положи руку на пластинку
и позови меня.. Я приду.
А , теперь, я тебя слушаю. Какое у тебя первое желание?

Девочка торжественно выпрямилась:
- Я хочу покататься на качелях. Прямо сейчас. Но, так чтобы
долететь до неба и оттолкнуться от него ногами.

Это она произнесла быстро , без запинки будто давно уже
готовилась к такому.

Волшебник задумался.. Девочка напряженно смотрела на него
и слышала , как он бормочет не разжимая губ:
-Придется гиперполе использовать.. мало энергии, но если
развернуть вектор,то можно попробовать.. Может повезет и откроется .нульпереход... Точно откроется , надо только
просчитать..

Потом он опять улыбнулся , вытянул руку и прямо из воздуха
получил небольшое креслице.

-Садись. Сейчас я включу защи.. т.е. чары, наложу заклинание
от разряженного воздуха, от тошно.. поправлю твой вестибуля..
Вообщем все готово. Ничего не бойся..

Девочка села в креслице, от которого ввысь уходили мягкие веревки.

-Поехали...

Дальше была сказка.

Бабушкин дом и сад быстро уменьшались, широкая речка
превращалась в узкую блестящую ленту, за золотым полем
открылся изумрудный лес.Качели поднимали девочку все выше
и выше, от восторга она кричала и смеялась
Голубое небо становилось все ближе..

И ,наконец оттолкнувшись ногами от пушистого облака,
девочка стала лететь вниз. Это доставило ей не меньше
удовольствия.

Как во сне она помнит, что волшебник помог ей выбраться
из кресла, которое сразу же пропало. Как он наклонился
к ней и шепнул на ушко

-Беги, сейчас тебя будет звать бабушка. И не потеряй
волшебную пластинку..

А потом была жизнь.

Девочка росла. Много раз она доставала пластинку, с желанием
вызвать волшебника. Хотелось наказать учительницу, которая
несправедливо поставила ей двойку,потом была обида на подружку,
потом (тут она еле сдержалась) ей понравился мальчик из
соседнего класса, но он на нее даже не смотрел, потом ей очень
хотелось стать артисткой, но даже с треском провалившись на
экзаменах, она сдержалась.

Девочка поступила в педагогический вуз. Она стала обыкновенной
девушкой(ага - в запасе было желание стать "мисс Вселенная"подмигивание.
И без всякого волшебства(?)она влюбилась. Влюбилась взаимно.
Теперь возможное желание касалось ее мужа. Чтобы он был жив,
не разлюбил, был богат (да, было в мечтах подарить ему пару
миллиардов баксов). Жизнь шла своим чередом. Теперь она
радовалась, что не сглупила и не израсходовала свое желание,
потому что страх за детей , а их у нее было уже трое, постоянно
витал над нею.. Но все было нормально. Дети вырастали,
женились , рожали для нее внуков..
……………………….

Дряхлая старушка, вернувшись с кладбища, где она похоронила
человека, с которым прожила почти всю свою жизнь, достала пластинку..

(с) olgapyat

Добавлено (2007-01-27, 9:36 Pm)
---------------------------------------------
кстати

Quote (Гном)

Первый без особого разрешения одного человека не могу...

ненадо.

Цифра

- Добрый вечер, абонент ”2115 ”, пожалуйста…
Шуршание эхом отозвалось на его слова и тихо, где-то очень далеко, прозвучало…

- Говорите…
- “Привет! Я хочу увидеть тебя, последнее время мои мысли были заняты тобой…
Я не могу спать.… Везде жду и выглядываю тебя…. Пожалуйста, позвони мне.
Давай встретимся. Пожалуйста. Мой номер прежний – 365-15-97. Я жду”.
- Это всё?
- Да. Пожалуйста, продублируйте это сообщение.
- Хорошо. Всего доброго.
- Спасибо.

Опустив трубку на рычаг, молодой парень тяжело вздохнул…

На оконном стекле мигнуло его отражение: высокая, спортивная фигура, темные волосы, челка, слегка небрежно прикрывающая глаза… Веселый. Красивый. Эгоист.

Что же я сделал? Что я сделал с ней?
Минуты ожидания плавно и мягко перебегали в часы…. Время шло. Оно тянулось и летело, мчалось на крыльях…

Куда?
Бесцельно начав ходить по комнате, он стал вспоминать…
Как будто каждый предмет в этой квартире дышал ей…
Как же я раньше не заметил?
… Вот она стоит у окна, опираясь на подоконник, и пытается увидеть, куда уплывает
это смешное, пушистое облако…
Поворачивается ко мне и улыбается.… Улыбается как-то особенно. Глазами и сердцем.
Так никто никогда мне не улыбался.
… Вот она смеётся и ловит, улетающие в свой мир, мягкие белоснежные снежинки.
Маленькие и большие. Разные. Красивые.
… Или рисует, сосредоточенно сдвинув брови. Рисует смешную, улыбающуюся мордочку на снегу…
… Она всегда говорила, что каждое мгновение – особенное. Что нужно уметь беречь
и ценить такие моменты.

В комнату забежал кот. Вернее это был маленький пушистый котёнок. Он был
очень-очень похож на неё. Такой же смешной и нежный. У него были огромно-синие
ласковые глаза.
… Когда мне становилось грустно или что-то тревожило меня – она как-то умела
доказать мне, что всё будет хорошо. Мне было странно, но я ВЕРИЛ ей.
И ощущение, что кто-то разделит с тобой следующую минуту, было сказочным.
… Она считала, что мне очень подходит синий цвет, я улыбался, глядя на неё,
и мне было интересно, как она докажет это. А она не доказывала. Она просто считала,
что мне подходит синий цвет, и удивлялась, почему я этого не замечаю…

Телефон молчал, и от этого сильно болело сердце.
… Она просила никогда не обманывать её. Ей была важна Правда. Горькая. Любая.
Настоящая.
Я не оправдал той надежды, которая светилась в её глазах, глазах, которые
умели сиять и улыбаться…
Однажды, уехав в другой город на несколько дней, я забыл как мне дорога её улыбка
и как тепло становится на душе от прикосновения её маленьких ладошек… Забыл. Заигрался.
Я изменил ей.
Когда я вернулся, то решил ничего ей не говорить. Решил, что она не узнает.
Решил обмануть.
Но она чувствовала своей хрупкой детской душой то, что что-то произошло.

Она знала своей женской натурой, что это измена.
Она спросила и посмотрела на меня, прямо в глаза, в душу, но я не смог рассказать.
Мне почему-то показалось, что я смогу соврать ей.
Соврать смог. Но она не поверила. Если бы я сказал, если бы был искренен, то
она бы простила.
Она ушла. Тихо.
Чуть позже я написал ей записку, в которой извинялся за доставленную боль, не
отрицал и измену…
Записку всунул ей в дверь, не позвонив, хотя знал, что она дома.
Потом я решил, что она не достойна меня и начал вновь жить…
Жизнь плескалась и искрилась, было много музыки, пива, разного рода развлечений…

Сначала мне показалось, что я был в каком-то помутнении, решив извиняться
и оправдываться перед этой девушкой, но затем всё чаще и чаще мне хотелось
увидеть её. Просто. Где-нибудь. На улице. В магазине. Просто заглянуть в её глаза
в серебряном ободке…
Где-то резко и противно зазвонил телефон…
Телефон! Это она! Точно!!!
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Знаешь, мне на пейджер пришло сообщение с просьбой позвонить по этому
номеру.
- Да, это я сбрасывал.
- А ты кто?
- Это твой пейджер?
- Да. Я недавно его купила.
- Кто продал его тебе?
- Какой-то парень, по объявлению…
- А почему продал, не сказал?
- Сказал, что этот предмет причиняет много боли.
- Кому?
- Ему. Он сказал, что девушка, которая раньше владела им, недавно погибла и …
- ЧТО?
- Он сказал, что этот пейджер…
- Нет, я слышал. Что случилось с девушкой, которая раньше владела этим пейджером?
- Она погибла, кажется, попала под машину. Кто ты?
- А когда?
Что-то черное липкое и слепое залепило его глаза, и он не мог больше видеть, не
мог дышать. Не мог говорить. Он больше не мог жить.
- Я не знаю. Я больше ничего не знаю. Да кто ты, наконец?
- Я – дурак. Я тот, кто сам отпустил свою белую мохнатую птицу с глазами в серебряном ободке…

Гудки гулким эхом отзывались в комнате…
Котёнок забрался к нему на колени и свернулся клубочком. Парень чисто механически
запустил ладонь в его мягкую пушистую шёрстку. Тепло. Тепло здесь, на животике
этого маленького ласкового создания, а вокруг, во всем этом огромном мире, вдруг
резко похолодало. Замёрзло сердце, и застыли в глубине души слёзы…
Котёнок замурлыкал и заворочался, а потом посмотрел на него глазами, полными надежды и нежности…

Что-то невозможно большое заглотило душу этого человека…. Он попытался
проснуться, но не мог. Нельзя проснуться, когда не спишь.
Ему показалось, что весь мир только что сложился на его плечи. Все горести и вся боль. Всё одиночество и пустота.
Нельзя просто описать это состояние.
Как в немом кино перед его глазами завертелись картинки из чудесного фильма…
Она улыбается. Она хмурится. Она серьёзно что-то доказывает, а потом начинает
весело смеяться и как-то тепло становится от её смеха. Она задумалась. Она что-то
пишет. Она смешно поднимает бровь. У неё глаза сияют.
ОНА ЖИВЁТ!!!

Было уже поздно, но ему не хотелось спать. Он открыл окно, впустив морозный
воздух, и курил, курил, курил…. Курил, хотя обещал ей этого не делать.
Он решил, что утром обязательно сходит к её родителям и брату…
Ему нужно знать, где она теперь…

… Позвонив ещё несколько раз, он отошёл от двери…
Сколько раз я провожал её? Сколько раз целовал на этой площадке?
Сколько раз она встречала меня счастливой улыбкой и сиянием глаз?
Немного…, но это были очень яркие мгновения, о которых никогда не забыть…
Ему почему-то хотелось дождаться кого-нибудь, во что бы то ни стало…
А пока он решил сходить туда, где они часто бывали вместе…
Скрипя по свежему, рассыпанному по земле, серебру он вспоминал как они
играли в снежки, словно маленькие дети…
Проходил там, где они часто назначали встречу. Ему показалось, что она
смеётся где-то рядом.… Обернувшись, он увидел убегающую и смеющуюся девчонку,
а за ней – весёлого парня.… Не она. Как-то горько и безумно больно стало от
сознания, что это не она…
Сидел и курил на лавочке, где они о многом рассказывали друг другу…
Видел убегающие вдаль серые облака и вспоминал, как она смеялась и
кружилась под падающими, резными хлопьями снега…
Кое-где уже зажглись фонари, и ему захотелось сходить на аллею, которую они
оба очень любили…

Облокотившись на дерево, он заплакал. Нет, не было безумных солёных
потоков. Просто рыдало и разрывалось его сердце, и кричала от боли душа.
Где-то впереди шла девушка. Она выходила из темноты, медленно идя по аллее
и проходя под светящимися жёлтыми фонарями…. Она шла…к нему.
Наверно что-то спросить или узнать. Только не сейчас. Почему именно он?
Вокруг же много людей! Он был не в состоянии что-либо говорить и кому-то
что-то объяснять.

Девушка шла, а он достал сигарету и закурил…
- Ты же обещал, что постараешься бросить…
- Ты?!! Я думал…. Мне сказали….
Сигарета выпала из его дрожащих рук, упала на белый снег и не потухла.
Огонёк светился в темноте, как единственное спасение, как маяк, как маленький
светлячок, как надежда на счастье…
В глазах повисли радость и страх, страх проснуться…. Проснуться и понять, что
она – лишь сон…. Но нельзя проснуться, когда не спишь….
Облегчённо вздохнув и выпустив в яркое вечернее небо, с подмигивающими
звёздами, облачко прозрачного пара, он прошептал одними губами: ”… Оператор
ошибся!..”.
Перед ним стояли и слегка улыбались глаза в серебряном ободке…

Добавлено (2007-01-28, 1:49 Am)
---------------------------------------------
Тролль вот тебе история на пост, про сердце

Самое прекрасное сердце.

В один солнечный день красивый парень стоял на площади посреди города и с гордостью хвастался самым прекрасным сердцем в округе. Он был окружен толпой людей, которые искренне восхищались безупречностью его сердца. Оно было действительно идеально - ни вмятинки, ни царапинки. И каждый в толпе соглашался, что это самое прекрасное сердце, которое они когда-либо видели. Парень был очень этим горд и просто сиял от счастья.
Неожиданно, из толпы вперед вышел старик и сказал, обращаясь к парню:
- Твое сердце по красоте и близко не стояло рядом с моим.
Тогда вся толпа взглянула на сердце старика. Оно было помято, все в шрамах, в некоторых местах куски сердца были вынуты и на их местах были вставлены другие, которые совсем не подходили, некоторые края сердца были рваными. К тому же в некоторых местах в сердце старика явно не хватало кусочков. Толпа уставилась на старика - как он мог сказать, что его сердце красивее?
Парень взглянул на сердце старика и засмеялся:
- Ты возможно шутишь, старик! Сравни свое сердце с моим! Мое идеально! А твое! Твое - мешанина шрамов и слез!
- Да, - ответил старик, - твое сердце выглядит идеально, но я бы никогда не согласился обменяться нашими сердцами. Смотри! Каждый шрам на моем сердце - это человек, которому я отдал свою любовь - я вырывал кусок моего сердца и отдавал этому человеку. И он часто взамен отдавал мне свою любовь - свой кусок сердца, которое заполняло пустые пространства в моем. Но поскольку кусочки разных сердец точно не подходят друг к другу, поэтому у меня в сердце есть рваные края, которые я берегу, потому что они напоминают мне о любви, которой мы делились.
Иногда я отдавал куски моего сердца, но другие люди не возвращали мне свои - поэтому вы можете видеть пустые дыры в сердце - когда ты отдаешь свою любовь не всегда есть гарантии на взаимность. И хоть эти дыры приносят боль, они мне напоминают о любви, которой я делился, и я надеюсь, что в один прекрасный день эти кусочки сердца ко мне вернутся.
Теперь ты видишь, что означает истинная красота?
Толпа замерла. Молодой человек молча стоял ошеломленный. Из его глаз стекали слезы.
Он подошел к старику, достал свое сердце и оторвал от него кусок. Дрожащими руками он протянул часть своего сердца старику. Старик взял его подарок и вставил в свое сердце. Потом он в ответ оторвал кусок от своего избитого сердца и вставил его в дыру, образовавшуюся в сердце молодого человека. Кусок подошел, но не идеально, и некоторые края выступали, а некоторые были рваными.
Молодой человек посмотрел на свое сердце, уже не идеальное, но более красивое, чем оно было раньше, пока любовь старика не коснулась его.

И они обнявшись пошли по дороге.

30.11.06.

Я врач-реаниматолог травматологического отделения "Склифа", в своей жизни видел очень многое: смерть и слезы, радость и отчаяние, гнев и угрозы, но этот февральский день я запомнил на всю жизнь...

Вечером "скорая" привезла женщину: она попала в автомобильную аварию. Ее состояние было очень тяжелым, множественные переломы, порезы битым стеклом, большая кровопотеря, но особенно сильно пострадали почки. На вид женщине было чуть больше тридцати, красивая, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами.

Я редко испытываю к своим пациентам какие-то чувства: мне нельзя отвлекаться, ведь это работа, личным ощущениям здесь не место, но эта женщина мне понравилась. Я ловил себя на мысли, что она хороша, что в ней есть какая-то неуловимая женская привлекательность, изюминка, которую мы, мужчины, любим в женщинах.

Операция прошла успешно, угроза жизни миновала. Женщина осталась лежать под аппаратом, который контролировал ее дыхание и работу сердца. Обычно я не интересуюсь кто мой пациент - какая разница? Главное - это человек. В этот раз я почему-то спросил у медсестры, есть ли данные по этой женщине. Узнал, что зовут ее Зоя, не знаю почему, но мысленно я назвал ее Зайкой. Было уже около трех часов ночи, я чувствовал себя смертельно уставшим и прилег в каморке на кушетке. Сколько я спал - не знаю, мне показалось, что всего мгновение. Сквозь сон я услышал голоса, которые были сначала приглушенными, но потом тональность стала нарастать. Я с трудом открыл глаза, поднялся с кушетки, выглянул за дверь.

В конце коридора я увидел странную картину: медсестра, активно жестикулируя, с резким шепотом выталкивала в дверь какого-то мужчину. Он стоял как вкопанный, не двигаясь назад, и о чем-то просил ее. Я подошел к этой странной паре.
- Как Вы сюда попали? Немедленно уйдите! - шипела сестра.
- Девушка, милая, - молил мужчина. - Я прошу Вас, только одним глазком. Что с ней? Она жива?
- Я сейчас вызову охрану, - не унималась сестра.
- Кто Вы? Как Вы сюда попали? - спросил я.

Мужчина взглянул на меня. На вид ему было около пятидесяти. Он был чуть выше среднего роста, достаточно крепко сложен, в волосах седина. Но больше всего меня поразили его глаза. В них были и боль, и отчаяние и решимость. Я понял, скорее даже - почувствовал, что он никуда не уйдет, пока не получит то, ради чего он пришел сюда.
- Доктор, она жива?
- Кто? - спросил я, хотя сразу понял о ком идет речь, и тут же ответил: - Жива.
Минуту мы молча смотрели друг на друга. Я вдруг заметил, что в глазах его стоят слезы, он резко взмахнул головой, словно ему стало стыдно за свою слабость.
- Доктор, насколько тяжело ее состояние?
- Сейчас сказать трудно. Надеюсь, что худшее уже позади.
- Могу я увидеть ее?
- Нет, это исключено. Утром придете и получите информацию о ее здоровье.
- Доктор, я никуда не уйду. Я должен быть рядом с ней.

Я поймал его взгляд: его глаза горели такой неистовой решимостью, граничащей с безумием, что мне стало не по себе. Я растерялся: что делать? Еще не хватало здесь шума и драки. Пока прибудет охрана, бог весть, что он тут успеет натворить. Я попытался успокоить его:
- Уважаемый, не знаю как Вас, я прошу, идите, пожалуйста, домой. Я готов встретиться с Вами утром и обо всем поговорить.
- Доктор, я должен увидеть ее. Я заплачу любые деньги.
- Ну-у, - протянул я. - Все, разговор окончен, я вызываю охрану.
Он дернулся и схватил меня за плечи:
- Простите. Я... я... я не знаю что говорю. Если надо, я готов выполнить здесь любую работу, помыть полы, туалеты, только бы хоть одним глазом взглянуть на нее.
- Я не имею права. Поймите, здесь у нас тяжелобольные, им нужен покой. Своим поведением вы только навредите ей.
- Я прошу Вас, - тихо произнес он. Его глаза потухли, и теперь в них было только одно отчаяние.

Не знаю почему, но я вдруг почувствовал уважение к этому человеку, к его боли, к его страданию.
- Только пять секунд, обещайте мне.
- Я обещаю, - он сбросил на пол свою дубленку, я протянул ему халат.
Мы подошли к окну ее палаты: она лежала неподвижно. Мягкий притушенный свет падал на ее лицо. В эту минуту я пожалел, что я не был художником: я мог бы написать ее портрет. Мужчина стоял неподвижно, прижавшись лицом к стеклу. Казалось, что самого его здесь нет, что передо мной только его телесная оболочка, а сам он там, возле нее. Я тронул его за плечо, он обернулся: по его щекам текли слезы, сейчас он их не стеснялся. В его глазах было столько света и любви, столько в них было щемящей душу теплоты и нежности, что я почувствовал, как комок подкатывает к моему горлу. Он снова повернулся к окну. Его губы шептали: "Зайка моя, солнышко мое, единственная моя..." Я поймал себя на мысли, что тоже назвал эту женщину Зайкой. Но так, как произносил это имя он, с такой любовью и нежностью, я никогда бы не смог повторить.

Я провел его в свою комнату и усадил на кушетку, вынул из шкафа банку со спиртом и налил ему в стакан. Он выпил залпом, и как мне показалось, даже не понял, что пьет.
- Простите, - почему-то сказал я, словно был в чем-то виноват.
- Что Вы, - глухо ответил он. - Это Вы меня простите.
- Что я могу для Вас сделать?
Он улыбнулся мягкой улыбкой: - Не для меня. Для нее. Сделайте все, что можно, лишь бы она была жива.
- Я сделал все, что мог. У нее серьезные травмы, но, я уверяю Вас, мы стабилизировали ее состояние. Сейчас ей нужен отдых. Возможно, будут еще операции: у нее повреждены почки.

Он вздрогнул.
- Ее жизнь все еще в опасности?
- Я не могу ничего гарантировать. Но, я уверяю Вас, что не отойду от нее, пока ее жизни будет что-то угрожать и сделаю все от меня зависящее.
- Спасибо. Я верю Вам.
Я налил еще спирта, и он начал рассказывать:
- Это началось почти пять лет тому назад, я тогда работал в одной конторе компьютерщиком. Мы искали товароведа, и Зайка пришла к нам по объявлению. У нее был небольшой стаж работы и мало опыта, но шеф просто растаял от нее: она могла очаровать любого мужчину.

Поначалу мы общались редко, от силы пару раз в месяц я приходил в кабинет, где она работала вместе с другими товароведами и кладовщиками, чтобы установить или настроить какую-нибудь программу. В их кабинете всегда было весело, там царила какая-то радужная обстановка, там никогда нельзя было увидеть смурых лиц. Зайка всегда словно светилась каким-то искрящимся, озорным, но в то же время добрым и теплым светом, ее улыбка была такая чистая и светлая, а из голубых глаз словно брызгали озорные искорки. Мысленно я стал называть ее Солнечным Зайчиком: она действительная была словно соткана из солнечных лучей. Я стал замечать, что стараюсь заходить к ним чаще, что думаю о ней, что иду на работу только с одной мыслью: увидеть ее.

Он помолчал, собрался с мыслями, и продолжил:
- Наступил ее день рождения. В тот день Зайка пришла особенно красивая. Нет, я не прав, она просто не могла быть некрасивой. Но в тот день к нам в офис вошло солнышко. Она вся светилась, и можно было ослепнуть от ее лучей. Наконец, настал вечер, мы собрались за столом, налили шампанского. У меня было приготовлено тайное оружие, которым я надеялся очаровать Зайку: я привез гитару. Когда все уже достаточно набрались, я достал ее и стал петь. Я пел для нее, только для нее: "Очарована, околдована, с ветром в поле когда-то повенчана..." Для меня больше никого не существовало вокруг, весь мир сосредоточился в ее глазах. Я пел и смотрел в ее волшебные глаза, ради этих глаз в те минуты я бы отдал свою жизнь.

В тот вечер я поехал проводить ее домой. Зайка сидела рядом на сиденье, она была чуть пьяна. Мы перекидывались ничего не значащими фразами, шутками. Я вдыхал ее чарующий аромат, и всякий раз, когда я, переключая скорость, случайно касался ее ноги, меня словно пронзало током, к горлу подкатывал сладкий комок желания. Да, я безумно желал эту женщину. Может быть, это прозвучит банально, но как поется в той арии: "Я душу дьяволу продам за ночь с тобой". Я бы - продал.

Когда я остановил машину рядом с ее домом, было около полуночи. Она пошутила насчет того, что немножко перебрала, потом вдруг подняла на меня свои голубые глаза и тихо сказала: "Проводи меня, уже поздно. Вдруг по дороге кто-нибудь обидит одинокую девочку". Она взяла меня под руку, и мы вместе подошли к ее подъезду. Я хотел что-то сказать, но во рту вдруг все пересохло, язык словно прилип к небу. Она остановилась, повернулась ко мне и заглянула в мои глаза. Я стоял словно истукан, не в силах что-то сказать, в голове все кружилось. "Пойдем ко мне", - вдруг сказала она. Ничего не соображая, на ватных ногах, я вошел вслед за ней в подъезд, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она опередила мой вопрос: "Дома никого нет: муж на работе, а Юля на даче у бабушки".

Это была безумная ночь, от такого счастья можно было действительно сойти с ума. Я далеко не пуританин, но такого урагана, такого цунами страсти и счастья я не испытывал никогда в своей жизни. Я целовал каждую ее клеточку, каждый волосок, каждый ее ноготок, я захлебывался от желания. В тот миг я молил бога, чтобы эта ночь никогда в жизни не закончилась или чтобы он послал мне смерть на пике блаженства. Но ночь прошла, и я остался жив. Не помню, что я тогда врал дома, с женой были не самые лучшие отношения, и она уехала к матери. С тех пор для меня больше никого не существовало в мире, кроме Зайки. Жизнь разделилась на трехдневки: ее муж работал администратором в каком-то элитном отеле сутки через трое, и этот день его работы становился ночью нашего счастья. Я украдкой пробирался к ее квартире, тихонько открывал незапертую дверь, а на пороге меня ждала моя богиня, мое счастье, моя радость. Я подхватывал ее на руки, целовал, кружил, а потом была безумная ночь любви. Обессилев под утро, она роняла свою прелестную головку на мою грудь и безмятежно засыпала ангельским сном, рассыпав свои светлые волосы по моему лицу. Я лежал неподвижно, стараясь дышать через раз, чтобы не потревожить ее трепетный сон, целовал губами ее волшебные волосы, вдыхал пьянящий аромат ее тела, гладил ее нежную шелковистую кожу. Я сжимал Зайку в своих объятиях и боялся закрыть глаза, чтобы не упустить своего счастья. Я слышал, как бьется ее сердце, как волнительно поднимается от дыхания ее грудь. Меня накрывала волна безмерного, неземного блаженства, которое, наверное, бывает только в раю.

Он вдруг закашлялся. Замер.
- Простите. Я не должен был этого говорить. Простите мою несдержанность.
Я молчал, не в силах произнести ни слова. В этот миг я почувствовал, что безумно завидую этому человеку, его страсти, его любви. Боже, я даже не представлял, что можно так любить.
- Вы не сказали ничего дурного, Вам не в чем извиняться. Я могу только завидовать такой любви.
Ободренный, он продолжил рассказ:
Зайка любила меня, я знал это, я чувствовал это, я пользовался этим. Однажды я серьезно заболел: воспаление легких. Состояние было очень тяжелым, жизнь висела на волоске. Когда я очнулся в больнице, первым, кого я увидел, был мой Солнечный Зайчик: она взяла отгулы на работе и ухаживала за мной, что она врала мужу - не знаю. Она давала мне лекарства, кормила и поила меня из ложечки, звала медсестру и врача, когда мне было совсем плохо. Наверное, без ее любви, без ее заботы, без ее тепла и нежности, я бы не выжил.

Он зашагал по комнате.
- Вы знаете, там, в больнице, где я лежал, один аспирант собирал данные для своей диссертации. Тема была связана с заболеваниями почек, и он готовил труд о совместимости почек при пересадке. Я мало что понимаю, единственное что запомнил, что существуют двенадцать показателей совместимости донорских почек. По-моему, совпадений должно быть не менее девяти, для того чтобы почка не была отторгнута организмом. Мы с Зайкой согласились принять участие в сборе информации. Вы представляете, у нас оказалось одиннадцать совпадений, аспирант сказал, что такого не бывает даже у близких родственников. Зайка тогда тихо сказала: "Знаешь, если, не дай бог, такое случится, я отдам тебе свою почку". Я хмыкнул: Да ну тебя, типун тебе на язык, ты не нужна мне частями, ты нужна мне только целиком. В ту минуту я бы сам всего себя отдал частями, кусками за ее жизнь.

Дверь нашей комнаты неожиданно раскрылась, на пороге стояла медсестра:
- Игорь, звонил Владимир Николаевич, он идет к нам. Смотри, могут быть неприятности.
- Хорошо, я разберусь, - ответил я. - Выходить уже поздно, останьтесь пока здесь, - обратился я к мужчине. - Я думаю, он ненадолго, а потом я провожу Вас.

Я вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь: в отделение вошел профессор.
- Ну, что ангелы-хранители, как тут у нас?
- Все в норме, Владимир Николаевич.
Он подошел к стеклу палаты моей больной.
- Красивая женщина. Жаль, не повезло...
- Ну, что Вы, Владимир Николаевич, все нормально, она еще бегать будет.
- Бегать-то, может и будет. С костями, по-моему, особых проблем нет. А вот с почками...
- Но, Владимир Николаевич... - я покосился на дверь своей комнаты.
- Да-да, ты прав, мы, конечно, поставим ее на очередь за донорской почкой. Но, ты прекрасно знаешь, ее можно ждать годами.

Я не мистик, но в тот момент мне показалась, что она как будто услышала наш разговор, по ее лицу скользнула гримаса, и в тот же миг запищал датчик, сигнализирующий остановку сердца, мы бросились в палату. Ее лицо стало смертельно бледным. Мои руки дрожали, я готов был разревется, как ребенок, но нельзя было терять ни секунды. Сердце не работало, я стал руками массировать ее грудную клетку. Ну, же дыши, дыши, Зайка! Каждый раз, поднимая голову, я смотрел на ее красивое лицо и молил бога помочь нам. Я почувствовал, что люблю эту незнакомую мне женщину, историю любви которой я только что узнал. Мне вдруг показалось, что это был я, что это со мной все произошло, что это я любил и безумно люблю эту женщину, которая стала мне в этот миг дороже всего на свете. Неожиданно мне показалось, что словно кто-то невидимый, неуловимый присутствует здесь, рядом с нами, что он помогает нам спасти ее, держит в своих ладонях ее руки, целует ее губы. Это он силой своей любви, своим теплом не дает уйти ее душе, он держит ее на этом свете. Мне показалось, как будто солнечный зайчик пробежал по стене.
- Есть пульс, - где-то в стороне услышал я голос.

Мои руки словно окаменели и профессор чуть ли не силой оттащил меня от нее. Я вышел из операционной, голова кружилась, я был словно в тумане. Вдруг меня словно ударило током, я резко обернулся на свою каморку: дверь была полуоткрыта. Я медленно подошел к двери и открыл ее. Мужчина полулежал на кушетке, голова упала на его руки. На мгновение я оцепенел, не в силах поверить в случившееся. Я подошел к нему и приподнял его голову, он медленно завалился набок. В груди, в сердце торчал медицинский скальпель, в своих пальцах он сжимал ее фотографию. На столе лежали записка, написанная резким, скачущим почерком: "В моей смерти прошу никого не винить. Я добровольно принял это решение в состоянии полного разума и ответственности. Мои внутренние органы, особенно почки, прошу (зачеркнуто, исправлено на "требую") использовать для спасения умирающей. Это моя последняя воля. Прошу исполнить ее неукоснительно. Я верю (подчеркнуто), что вы спасете ее. Я МОЛЮ ТЕБЯ, ЖИВИ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, МОЙ СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК!"

Уже потом меня заставляли писать объяснительную записку, приезжала милиция. Меня еще долго таскали в милицейские органы, требовали разных объяснений. Но все это было потом. Самое главное - операция по пересадке почек прошла успешно, Зайка осталась жива...

Хельга
23:50 09.02.2001

Добавлено (2007-02-11, 12:05 Pm)
---------------------------------------------
Я в восторге.. Доб. Где ты берёшь такие рассказы???
слов нет

Серега с Галей были идеальной парой, и это не просто приевшееся выражение. Серега, как его звали с самого детства, во дворе, на учебе и на работе, даже начальники и заказчики, - голубоглазый весельчак с вечной улыбкой на губах, любимец женщин, душа любой компании. Не громкий и заводной, а добрый и мягкий, от него так и веяло надежностью и уверенностью. Галю он обожал. Она не была красавицей, но ее огромные карие глаза притягивали к себе, как магниты. Спокойная и уравновешенная, рядом с ней он чувствовал себя как маленький ребенок рядом с матерью. Любили они друг друга без памяти.

Они встречались еще со школы, после института поженились. Родились дети - Аленка, а за ней Толик, которого все сразу стали звать Толян, из-за уверенности и энергии, так напоминавшие его отца. Годам к тридцати идеальная пара превратилась в идеальную семью, и любовь только усиливалась с каждым годом.

А потом, когда Толяну еще не исполнилось четырех, а Аленка только пошла в школу, у Гали обнаружили рак. Начались тяжелые сеансы химиотерапии, операция, метастазы, еще одна операция.

После второй операции Галю перевезли домой, чтобы быть поближе к детям и подальше от холодных палат больницы. Врачи не давали ей шансов, но Серега не терял надежды. Физиотерапия, гомеопатия, новейшие лекарства, он делал все, что мог и все, что вычитывал в литературе. Всем, кроме него, было ясно - конец близок. Галя таяла на глазах, становилась легче, прозрачнее, лишь огромные карие глаза как будто становились еще больше на истощенном лице.

Под новый год состояние ухудшилось. Галя с трудом дышала и большую часть времени была без сознания. Детей отправили к бабушке, Серега же не отходил от ее постели ни на минуту. 31 декабря после вечернего осмотра врач подозвал его к выходу и на вопросительный взгляд лишь молча покачал головой, сжал Серегино плечо и быстро вышел.

Ночью Галя неожиданно проснулась. Она уже не могла двигаться и лишь смотрела на Серегу. Ее губы тронула улыбка и она шепнула:
- Я ухожу, Сереженька...
Серега уже знал, что борьба закончилась. Он просто сидел и смотрел на нее, не в силах остановить слезы.
- Жди меня там, милая...
Она опять улыбнулась:
- Нет, это ты меня жди..., - и закрыла глаза.

Через час Гали не стало. Она так и умерла с едва заметной улыбкой на губах.

А Серега полностью поседел за эту ночь. Стал белый, как снег...

* * *

Прошло пять лет. Он собрал себя буквально по кусочкам и опять стал привычным Серегой, каким его все знали. Боль потихоньку притуплялась, дети росли, работа отнимала много времени, девушки по-прежнему не обделяли вниманием. Вот только глаза стали другие. Это уже не были знаменитые Серегины голубые глаза с веселыми бесенятами, теперь они были наполнены грустью. Даже когда Серега шутил и смеялся, его глаза никогда не улыбались.

Дети взрослели и понемногу забывали мать. Толян рос маленькой копией отца, уже в первом классе выделялся среди сверстников, был вожаком и заводилой. Аленка унаследовала от матери большие карие глаза, а также спокойный и терпеливый характер. И только по ночам она часто просыпалась в слезах и звала маму. Серега бежал к ней в комнату и успокаивал ее как мог, обнимал и баюкал. Когда Аленка наконец засыпала, он сидел у ее кровати, смотрел на спящую дочку и молча плакал.

Новый Год они не отмечали, потому что это была годовщина смерти Гали. Да и не представлял себе Серега их любимый праздник без нее. Поэтому обычно он просто выпивал один несколько рюмок коньяка и шел спать. Так и в этом году, по дороге домой после работы он решил заехать в супермаркет за бутылкой.

Зима выдалась теплая, даже еще снега как следует не выпало, да и тот уже весь растаял. Поставив машину на стоянке, Серега поднял воротник пальто, спасаясь от противного дождя со снегом, и двинулся ко входу в супермаркет. Внутри было сухо и тепло, и практически безлюдно. "Все давно дома, оливье готовят, " - усмехнулся Серега и направился к алкогольному отделу.

Вдруг из-за поворота выехала набитая продуктами тележка и чуть не сбила Серегу с ног.

- Ой, простите, пожалуйста! Я вас не заметила... - симпатичная молодая женщина сбилась на полуслове, довольно невежливо уставившись на Серегу широко открытыми глазами. Она показалась ему знакомой, но он не мог вспомнить, откуда он мог ее знать.

- Ничего страшного, я цел, - Серега улыбнулся ей, обошел тележку и пошел дальше. Через десяток шагов он обернулся, надеясь, что она уже ушла, но женщина по прежнему стояла на месте и смотрела ему вслед. Она заметила его взгляд, и, смутившись, развернулась и направилась к кассе.

"Странно..." - думал Серега, выбирая коньяк. "Какое знакомое лицо... Может из соседнего офиса? Или какая-то давняя заказчица?" Размышляя, он вышел из супермаркета со свертком под мышкой, и только возле своей машины он опять увидел ее. Ее машина стояла совсем рядом, она пыталась затолкать покупки в багажник, держа в одной руке зонтик и защищаясь от порывистого ветра с дождем.

- Давайте я вам помогу, - Серега подошел и, не дожидаясь ответа, начал ставить пластиковые мешки в багажник. Она стояла рядом и молча смотрела на него. Когда все покупки были в машине, он развернулся к ней.

- Извините, но мне кажется, что я вас знаю, - сказал он и тут же смутился. - Вы не подумайте, я не пытаюсь с вами познакомиться таким образом, мне просто действительно очень знакомо ваше лицо.

- А мне ваше... - она наконец-то вышла из транса и улыбнулась. - Но сомневаюсь, что мы знакомы. Я только недавно приехала в город, издалека... Я тут практически никого не знаю.

- Понятно... Ну может показалось. Просто у вас глаза очень знакомые... - Сереге стало неудобно, что пристал к женщине. - Ладно, простите за беспокойство, я вас задерживаю, наверное. Вон сколько покупок, видимо муж уже дома заждался продуктов к праздничному столу. - он неловко попытался пошутить.

- Да какой муж, - отмахнулась она, - дома дети ждут, а я только сейчас смогла с работы освободиться. Бывший муж, слава Богу, уже далеко, в этот раз меня в могилу не загонит, - она усмехнулась, не переставая разглядывать Серегу.

Серега вопросительно посмотрел на нее. Она пояснила:
- Лет пять назад, как раз на Новый Год, ехали мы с ним на новогоднюю вечеринку, а он дома еще хорошо принял... Скользко, на повороте не справился с управлением и влетел правым боком в столб. Как меня доставали из обломков, я не знаю... Повезли в реанимацию, по дороге остановилось сердце, клиническая смерть... Я этого не помню, конечно, мне потом врачи рассказывали.

Что-то кольнуло у него в сердце. Она продолжила:
- Единственное, что помню - сильный белый свет... Не в конце туннеля, как рассказывают, а просто теплый свет вокруг... И вот там... - она запнулась. - Я увидела ваше лицо.

Серега стоял как вкопанный и не мог пошевелиться.
- А потом я вдруг очнулась. Незадолго до полуночи... Все врачи были в шоке, они были уверены, что всё, конец. Мне потом сказали, что в их практике после таких травм никто не выживал... Но мне повезло, видимо... Благодаря тебе...

Серега смотрел в ее глаза и не говорил ни слова. Они просто молча стояли друг перед другом, не замечая, что дождь давно перестал. С неба шел мягкий белый снег...

Добавлено (2007-02-13, 3:13 Am)
---------------------------------------------
Невезучая Ленка

Будильник истошно заорал над ухом. Ленка высунула из-под одеяла лапку и хлопнула будильник по маковке. Топили плохо, и в квартире было ужасно холодно. Поэтому вылезать наружу из теплой берложки, устроенной из двух одеял, очень не хотелось.

- Еще пять минут полежу и встану, - решила Ленка, - точно встану. Ничего же не измениться из-за каких-то несчастных пяти минут.

Конечно она тут же вновь уснула и, конечно же, проспала. Когда вскочила, времени уже не оставалось ни на завтрак, ни на сборы. Суматошно носясь по комнатам, она одновременно пыталась одной рукой чистить зубы, а второй натягивать колготки. Натыкалась на вещи, спотыкалась, и прыгала как ополоумевший кузнечик.

Вылетев из квартиры, стремглав понеслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, знала уже, если день с самого утра пошел наперекосяк, можно лифт и не вызывать – точно не работает. Жила Ленка на девятом этаже. И если она покупала какие-то тяжелые вещи или тащила домой огромную сумку с продуктами, лифт не работал никогда. Только что мирно снующий между этажами он сразу вставал как вкопанный, стоило только Ленке прикоснуться к кнопке. Хлопнула подъездной дверью и на остановку. Автобусы как вымерли.

Переминаясь с ноги на ногу и потихоньку замерзая, Ленка горестно раздумывала:
- Ну почему же я такая невезучая. Всегда опаздываю, лифт передо мной ломается, автобусы не ходят, в магазине товар заканчивается именно на мне… И так во всем. Почему?

Действительно Ленке не везло хронически. Ни в чем. Все ее кавалеры, которых по пальцам одной руки можно было пересчитать, всегда растворялись в пространстве, забывая даже позвонить, чтобы попрощаться. На работе ее всегда шпыняла начальница, раз и навсегда избрав девочкой для битья. В бытовом плане у Ленки все ломалось и рушилось, электроприборы перегорали, не успев поработать, краны текли, заливая соседей снизу. И так всегда. Ленкина мама часто вздыхала: «И как ты только уродилась такая невезучая?» Так и звали Ленку все знакомые и родные – Невезучая Ленка. Просто как в фильме с Пьером Ришаром.

Наконец к остановке подполз переполненный автобус. Кое-как втиснувшись внутрь, Ленка повисла на перилах, чувствуя, как кто-то отдавливает ей ноги и толкает жесткими локтями.

- А ведь сегодня 31 декабря. Новый Год. Может пойти к кому-нибудь в гости вечером? Нет, никуда я не пойду. Буду сидеть дома одна. Лучше спать залягу. Пойдешь к родителям, придется весь вечер выслушивать, какая она Ленка неустроенно-невезучая. А идти к приятельнице? Что там ей делать? Все придут с мужьями или ухажерами. А я буду сидеть как белая ворона, обязательно пролью что-нибудь, и будет мне неловко и стыдно. Нет, лучше буду сидеть дома.

Выскочив из чрева автобуса и попутно потеряв две пуговицы на пальто, Ленка галопом поскакала к дверям фирмы, где уже два года после окончания института работала бухгалтером. Фирма была большая, и бухгалтеров, трудившихся в поте лица и без оного, было предостаточно. Руководила бухгалтерским отделом высокая и статная Марья Петровна по прозвищу Гарпия. И почему-то не любила она Ленку катастрофически. Вроде бы и работала Ленка за двоих, и никогда не отказывалась дополнительно попыхтеть, но… А может, просто другие девчонки умели ловко отбрехиваться в ответ на выпады начальницы. Ленка не умела. Стояла, краснела и молчала. Поэтому именно на ней всегда и срывала злобу Марья Петровна.

Вот и сейчас, конечно же, Ленке повезло как утопленнику. Не успела она влететь в кабинет, так сразу напоролась на Гарпию. Та свои и без того узкие губы в ниточку вытянула и начала:
- Ну конечно. Кто бы сомневался, кто еще у нас может так опаздывать. Только Ковалева. Для нее ведь рабочего расписания не существует. Она ведь у нас особенная. Просто принцесса…

И «завелась, закипела, поехала». Минут двадцать Ленку песочила под ехидные взгляды девчонок. В общем, поздравляла с Новым Годом, создавала стимул для активного труда. А Ленка… А Ленка стояла, молчала, краснела. Выслушав нотации, боком-боком стала пробираться к своему месту, зацепилась за острый угол стола и порвала колготки. Новые, только вчера купленные, совершенно за безумные для Ленки деньги. Решила побаловать себя к празднику. Продавщица уверяла, что этим колготкам никакие бури, грозы не страшны, хоть с парашютом в них прыгай. Не знала продавщица, что эти колготки достанутся Невезучей Ленке. Уткнулась Ленка в свои бумажки – закопалась поглубже, чтобы никого не видеть. Кругом все шушукаются, новогодние мероприятия обсуждают, кто куда пойдет, кто чего наденет. А что Ленке обсуждать? Нечего.

Хорошо хоть рабочий день сокращенный. Поздравила всех с Новым годом, выпила дежурный бокал шампанского и домой. По пути решила в магазин зайти. Ведь дома особых разносолов нету, даже шампанского не купила заранее. Вот такая она Ленка – нескладная, неумелая.

Выбрала в магазине бутылку шампанского, расплатилась и на остановку. Автобусы, конечно же, сразу все в парк уехали, как только Ленку почуяли.
Стоит Ленка, по сторонам таращится. Водит замерзшим носом. А с неба снег сырой валит. Плохая погода для праздника. Как будто и не зима вовсе.

Тут какой-то лихач мимо Ленки пронесся. Так близко от ее ног, что она отскочила назад испуганно, да и грохнулась в придорожный сугроб. Сидит в грязном снегу, вся в жиже, которой ее тот водитель окатил. Шампанское из сумки выпало и разбилось. И чувствует Ленка – все, это падение стало на сегодня последней каплей невезения, которую она уже не выдерживает.

И так горько, так обидно стало Ленке, как будто, это не дешевое советское шампанское разлетелось на кусочки, а вся ее жизнь никчемушная валяется в мутных лужах россыпью осколков.
Уткнулась Ленка носом в острые коленки и заревела.
- Чего пригорюнилась, внученька? Чего пригорюнилась, милая? – раздался над ее головой участливый голос.

Ленка голову подняла… а над нею дед Мороз склонился. Причем не в дешевом подделочном костюме, в которых полгорода перед праздником бегает, а в шикарном тулупе, расшитым звездами. В валенках, с посохом, с большим мешком для подарков. Лица совсем не разглядеть, все закрыто усищами и окладистой бородой. Только глаза, как два голубых озера, а в них забота пополам со смехом плещутся.

- А ты бы, дедуля, не загоревал, когда бы тебя в грязный снег воткнули? - Ох, нашла ты, внучка, из-за чего печалиться. Разве это беда. Вставай, праздник мой скоро, веселиться надо, а ты ревешь тут белугой, - Дед легко выдернул Ленку из сугроба и на ноги поставил.
Потом также легко машину остановил и засунул туда, потерявшую всякую возможность сопротивляться, Ленку.
- Ну, говори свой адрес, красавица, поедем Новый Год встречать – привечать.
- Вы что у меня Новый Год встречать собрались? – буркнула Ленка из угла своего сидения.
- Конечно, внученька, ведь видно же, что ты одна горевать на праздник собралась. Разве гоже деду Морозу такое позволять?
- Со мной нельзя Новый Год встречать, - мяукнула Ленка и нос варежкой утерла.
- Это почему же, милая? – удивился дед Мороз.
- Потому что я невезучая. Ведь говорят, как Новый год встретишь, так его и проживешь. Вот если встретите его со мной, то тоже невезением заразитесь.
- Кто ж тебе, ласточка, сказал, что ты невезучая? – улыбнулся в усы Дед Мороз.
- Все говорят. Да я и сама знаю. Разве везучие Новый Год одни справляют?
- Тю, рыбонька, если собаке все время твердить, что она свинья, то рано или поздно собака захрюкает. А ты очень даже везучая. Кому еще посчастливиться Новый Год с настоящим Дедом Морозом справлять?
- А вы разве настоящий? – прозвенел Ленкин голосок.
- Самый что ни на есть. Настоящее не бывает. Разве не видно.
- Видно, - пискнула Ленка, и сказала водителю адрес.

Всю дорогу Ленка караулила Деда Мороза. Ей все время казалось, что вот сейчас она откроет глаза и увидит, что никакого Деда Мороза нет, а сидит она посреди мокрого сугроба, чумазая и заплаканная. Но Мороз не исчезал. Он даже взял в свои ладони Ленкины озябшие пальчики и дул на них, согревая дыханием.
Дома Ленка было заметалась, засуетилась по хозяйству. Но Дед Ленкино мышиное шуршание пресек на корню. Сгреб ее в охапку, вытряхнул из рабочего костюма и завернул в теплый халат. А на Ленкины замерзшие пятки натянул, неведомо как оказавшиеся в его безразмерном мешке, шерстяные носки. Затем уложил Ленку в кровать, укрыл одеялом, сунул в руку стакан горяченного чая и … стал развлекать. Он изображал сценки, читал стихи, а когда Ленка отогрелась, то и ее вовлек в череду шумных карнавальных розыгрышей. Никогда еще так не смеялась Ленка. Раскраснелась, запыхалась, изображая всяких зверенков для деда Мороза и читая все детские стишки, вспомнившиеся разом. А в полночь они с Морозом шампанское выпили, которое у запасливого Деда в мешке оказалось, расцеловались.

Очень хотелось Ленке стянуть с Мороза усы и бороду, подглядеть, кто ж там прячется, сияет небесными глазищами. Но Ленка крепилась, даже виду не показывала. А дед сам инициативу не проявлял. «Что ж, - подумала Ленка, – сказка так сказка».

Потом еще шампанское пили и еще. А потом… Потом Ленка наклюкалась как зюзик и стала Морозу на свое житие неумелое жаловаться. Все-все ему рассказала. И как тяжело ей одной, и как не везет во всем фатально, и что нет у Ленки никого, кто бы обогрел ее и утешил. А Дед все слушал, не перебивал и только платком Ленкин мокрый красный нос вытирал. Так и уснула Ленка у деда Мороза на руках, как под воду провалилась.

Проснулась утром. Нет Деда Мороза. Конечно. Откуда ему взяться. Наверное, приснился он Ленке. А если и был – то точно сбежал. Кому она нужна – такая Невезучая.

Смотрит, под елкой ежик плюшевый сидит. Смешнючий. Мордашка задорная, а каждая иголочка заканчивается маленькой ромашкой. Взяла его Ленка на руки, а в лапках у ежика визитка. На глянцевой бумаге выведено: Смирнов Николай Владимирович. Компьютерная фирма «***» Телефон - *** А внизу от руки приписано: «По совместительству Дед Мороз для племянников и Везучей Ленушки».

Повернулась Ленушка к двери, а там парень стоит, улыбается. Незнакомый, только глаза родные. Утерла она неведь откуда набежавшие слезы и прошептала:
- Здравствуй, Коля…

Добавлено (2007-02-13, 3:18 Am)
---------------------------------------------
Я так долго тебя искал

Он не любил этот праздник. Эти сердечки во всех видах. Голубки и ленточки. Маленькие открыточки с ангелочками и все теми же сердечками. Плюс он был консерватор. В его детстве отмечали 8 марта и 23 февраля. Он до сих пор с каким-то умилением вспоминал одноклассниц, которые очень ответственно относились к этим мероприятиям. Уж они то, наверное, без ума от этого праздника. «День всех влюбленных» — надо же! Нет, кроме рока и нескольких других необходимых вещей, Запад подарил и кое-что пошло-бесполезное...

У него не было любимой девушки. У него был кот и компьютер. И масса скрытых достоинств.

Наверное, очень хорошо скрытых. Потому что пока девушки их не разглядели. А то, что они видели, не вызывало у них восторга. Сонно-неряшливый вид, особенно с утра. Постоянные разговоры о компьютерах, серверах, модемах. Через час общения девушка уже точно знала, что Unix — это хорошо, а вот Microsoft — это неприличное слово. И ей совершенно не стоило упоминать, что она тоже имеет отношение к компьютеру, и недавно поменяла себе обои на рабочем столе.

А его приводил в восторг ужас в глазах девушек, когда они слышали, что компьютер может работать без Windows. И почему-то они сразу куда-то уходили. Нельзя сказать, что это его сильно расстраивало. Но иногда казалось, может, действительно в его жизни чего-то не хватает...

Для зимы было что-то уж очень слякотно. И еще этот праздник. Все это раздражало. Что бы хоть как-то развеяться, он решил зайти в книжный магазин. Перед входом он остановился. И тут — огромные сердечки на всю витрину!
— Какая гадость, — не выдержав, сказал он вслух.
— Гадость? — Удивилась девушка, как раз вышедшая из магазина.

Она пыталась положить в сумку какую-то книжку.
— Ну, да. Вам, должно быть, очень нравятся все эти сердечки, открыточки, и сам этот праздник?
— Нравятся. Это очень романтичный праздник. А Вам, я вижу, нет?
— Не то слово. Как, как такое может нравиться?!

Девушка хотела ответить и, судя по всему, резко. Но тут пробегавший мимо здоровый мужик задел ее. Книжка, которую она так и не положила в сумку, выпала. Они наклонились над ней почти одновременно. Но он все-таки поднял книгу первым...

Эта книга как-то не вязалась с его представлением о девушках. Он с удивлением посмотрел на свою незнакомку. Она была высокая и симпатичная.
— Это вы купили для себя?
Она рассмеялась.

Это была замечательная девушка. Она знала, что такое Unix, отличала FreeBSD от Linux, и понимала, что, когда он говорит машина, то не имеет в виду автомобиль. Но при этом она не знает такую кучу полезной информации. Ей действительно интересно и она задает вопросы! Настоящие вопросы. Толковые, с полным пониманием темы. Они говорили и говорили. И даже в какой-то момент они заговорили не о компьютерах...

Было уже поздно. Она с сожалением сказала, что ей пора. А он вдруг понял, что не может ее отпустить. Оказывается фраза, «я так долго тебя искал» — не выдумка доморощенных поэтов. А то, что ей нравится этот праздник — это ведь такая мелочь.

...И он впервые в жизни купил цветы для своей девушки.

Ну вот собственно решил выложить все что есть, Знаю это хуже чем предыдущее, видно уехала муза в теплые края,

Добавлено (2007-02-21, 12:56 Pm)
---------------------------------------------
Листочек

Складываю рубашку – из кармашка выпадает голубенький листочек. Надо же, пахнет как вкусно. Разворачиваю - гладким, гадким каллиграфическим почерком выщипано: «Позвони. Алла». И циферки. Абсолютно не запоминающийся номер. Та-а-ак. Складываю листочек в потную ладонь, иду – крадусь в гостиную. Муж, высокий красавец, в прошлом – брюнет, а ныне седеющий князь, сидит возле бегающего по экрану мяча. Сажусь рядом. Проходит минуты две – реакция – ноль. Кашляю. Муж горящими глазами скользит по моему бледному лицу и возвращается обратно, в Португалию. Дрожащей рукой разворачиваю бумажку - вот ведь стерва, старалась, писала… Красиво, конечно, только все равно бесполезно, потому что вот она – правда, сейчас наружу выйдет. Машу перед глазами мужа голубым знаменем и ору:

- Ты ей звонил??

Мой клич сливается с возмущенным ревом толпы и стонами мужа. Наконец рев стихает. Муж, глядя на катающегося по полю футболиста, ругается, долго, витиевато и непонятно. Потом переводит на меня страдающий взгляд и переспрашивает. Я медленно повторяю вопрос:

- Ты ей звонил?
- …Кому ей?

Я молча протягиваю бумажку, внимательно следя за его реакцией. Муж прозрачным взором скользит по голубой поверхности и отвечает. Я приподнимаю брови, встаю и ухожу обратно на кухню. Стою возле мойки, мою кастрюлю – синюю, ужасно старую, ужасно любимую - подарок моей мамы на свадьбу. За одно плачу, долго, молча, бесполезно.

Он даже не помнит! Он даже не помнит, звонил ли он ей или нет!!! Этой… подруге с каллиграфическим почерком. Уж лучше бы он отпирался, уж лучше бы придумывал какую-нибудь несусветную ложь. Нет ведь, он просто сказал, что не помнит. Он просто не помнит, звонил ли он своей… подруге. Стоп! А вдруг она ему не подруга. А так… одноразовая знакомая? Ну, подумаешь, подвез там кого-нибудь на своей шикарной машине. Ну, познакомился, пере…говорил за чашкой кофе. Один раз ведь не считается. Или считается? Да нет, не может быть. И потом она ведь не написала «Люблю, целую, навеки твоя Алла». Значит все не так уж и страшно. Домыв кастрюлю, я возвращаюсь к глажке. Опять у Машки колготки поехали. Надо бы зашить. Или уж новые купить? Так и быть, куплю новые. И себе тоже. А то совсем обносилась. Туфли бы не помешали. На шпильке с завязочками на полщиколотки. Красотища. Только как ходить буду? Вот если бы была машина… тогда можно было бы и сумочку крохотную купить, чтобы только мобильник влезал. Ага, мобильник… его ведь тоже надо купить. Или ждать, пока кто-нибудь подарит? Особенно муж. Да уж, дождешься тут. «Любимая, давай ты у нас на права сдашь, и будешь ездить на моей старой «Волге»? Сейчас, сдаа-ам. И сразу на «Волгу». А что не на «Запорожец»? За этой советской машиной столько ухаживать надо. Не то, что за какой-нибудь иномаркой. «Эта», с каллиграфией своей, поди, на какой-нибудь «Ауди» шныряет. Из салонов-спортзалов не вылезает. Вся в укладках-маникюрах и прочих излишествах. А вдруг… вдруг она родить захочет? Ну, чтобы муж меня бросил? Меня, с детьми? И оставил одну. Совсем одну?

От надвигающейся паники я включаю телевизор и тупо смотрю на какого-то певца. Или певицу. На каблуках, в юбке, без передних зубов и в нелепой малиновой шляпе на лысой голове. Несмотря на весь свой «костюм», ЭТО действительно поет. Причем так чисто, высоко и… грустно. А я ведь тоже могла бы стать певицей. Придумала бы какой-нибудь себе псевдоним. Отрастила бы волосы и пела бы про несчастную любовь и прочие погодные невзгоды. Про то, как плохо, когда муж после двадцати лет супружеского счастья берет и бросает тебя одну, с детьми. Одну…Толстую и противную. Боже, что же я наделала? Ведь я могла бы стать знаменитой! У меня бы были поклонники. Нет, правда. Я бы перестала есть жареную картошку, белый хлеб и пить пиво по пятницам. Ходила бы на аэробику, в солярий. И не жила бы в спальном районе, а в каких-нибудь «Парусах». И был бы у меня водитель и большая черная машина. И самое главное – меня бы любили! Ценили и уважали. И приглашали бы на всякие концерты, ток-шоу и презентации. А мой бывший сидел бы возле экрана телевизора, смотрел на меня – улыбающуюся и счастливую. И горько плакал! От обиды и досады на самого себя. Что вовремя не оценил меня, такую красивую, талантливую и способную. И он тогда звонил бы, писал бы мне письма, просил бы у меня прощенье за мою загубленную жизнь, а я бы стояла и смеялась. И было бы так замечательно. Так хорошо и свободно. Бы.

…Хлопнула входная дверь – наверное, Женька с подготовительных курсов вернулся. Так и есть. В кухню влетает запыхавшийся сын, садится за стол, рядом с тарелкой кладет блестящий мобильник - наш с мужем подарок на успешное окончание школы. Я быстро поворачиваюсь к плите. Но поздно – Женька замечает мои красные глаза и щеки.

- Мам, ты чего реветь вздумала?
Я фальшиво отнекиваюсь:
- Ничего не вздумала, просто лук чистила.
Сынишка смотрит на девственно чистый стол и недоверчиво замечает:
- Понятно-о-о.

Ничего тебе не понятно, мой родной. Ты еще такой молодой, такой юный, хоть уже и отцовские свитера-рубашки надеваешь. Женька ест картошку с мясом, не отрывая взгляда от мобильника. Я сажусь рядом.

- Что не звонит твоя любовь?
Женька отодвигает тарелку и краснеет:
- Мам, я ей свой номер давал, а она сказала, что первой звонить ни за что не будет. Сунула мне какую-то бумажку со своим телефоном и убежала. А я пока в гардеробе Машку ждал, пока то, да се. Короче она исчезла.
- Ну так позвони сам.
Женька сопит:
- Не могу. Я бумажку с номером потерял. Понимаешь? Голубенькую такую.

Мне вдруг резко захотелось пить. Встаю, подхожу к чайнику и начинаю пить прямо из носика. Женька, затаив дыхание, смотрит на меня несколько секунд и потом спрашивает шепотом:
- Мам, ты чего?
Я в ответ достаю из кармана бумажку, протягиваю ее сыну и говорю:
- Иди - звони своей Алле, Ромео.

Женька смотрит на бумажку, потом начинает кричать, тоненько и протяжно. На крик прибегает Машка. А потом входит и муж. Усаживаясь за стол, супруг намазывает варенье на ломоть белого хлеба и с интересом глядит на обезумевших от счастья детей, прыгающих вокруг своей матери, как стадо сайгаков. Я пытаюсь перекричать орущих детей, и смотрю, смотрю на мужа, который смотрит, смотрит на свою жену. На свою глупую и счастливую жену.

Добавлено (2007-02-21, 12:57 Pm)
---------------------------------------------
Эх, Эх, что то никто ничего не выкладывает и не читает, жалко

Всего лишь сон

Она сидела у окна, укутавшись в плед, и, потягивая мартини, наблюдала из окна за прохожими. Все они куда-то спешили, у всех были свои дела. Кто-то хотел скорее попасть домой после трудного дня, кто-то просто спешил к семье. И она позавидовала им, ведь они были счастливы. Их счастливые улыбки были видны даже в темноте и с высоты 6-го этажа. И вдруг она заметила влюбленную парочку. Они шли, обнявшись и целуясь на ходу. Среди тишины двора был громко слышен их звонкий смех.

По её щекам потекли слёзы, а перед глазами стали мелькать картинки – воспоминания о её счастливом романе с ним. С тем, кого больше нет рядом, и не будет. Который её больше никогда не обнимет, не поцелует. А самое главное – она больше никогда не увидит его.

Она вспомнила, как они познакомились, так нелепо и самое главное он ей совсем не понравился. Это было на остановке автобуса, было раннее весеннее утро - он спешил на автобус и задел её так, что она чуть не упала. И она упала бы, если бы он не заметил этого вовремя и не поддержал её. Ох, как её это разозлило тогда! Она хотела наговорить ему кучу гадостей:

- Вы что совсем не видите куда бежите? – заорала она.
- Извини, я не специально.
- Да конечно, а как же иначе? – всё ещё злилась она.
- Может я могу загладить свою вину? – спросил он улыбаясь.
- Вряд ли у Вас это получится! – гордо ответила она и зашагала прочь от остановки.

На следующий день на этой же остановке, в то же время, он ждал её с букетом цветов. И они все-таки познакомились, и он загладил свою вину, сполна. Ведь он подарил ей целый счастливый год. Он подарил ей место в своём сердце.

Её тихий плач стал перерастать в громкие рыдания. Она ещё ни разу не заплакала после всего, что случилось. Как ей хотелось сейчас услышать его нежный голос, уткнуться ему в грудь и быть счастливой от того, что он рядом и самое главное, что навсегда.

Ох, как она ошибалась, когда думала, что ничто и никто не сможет помешать им любить друг друга и быть вместе. Как она ошибалась, что пока они вместе – им ничего не страшно.

И как трудно сейчас стало дышать и жить с мыслью о том, что его больше нет в её жизни.

Она закурила и, аккуратно стряхивая пепел, стала вспоминать каждую мелочь, каждый вздох и каждую минуту проведенную рядом с ним. Она вспомнила, как они поехали за город, чтобы провести целый день на безлюдном пляже. И как это было – понимать, что они существуют только друг для друга. Как это – сидеть, обнявшись, и наблюдать за закатом. Как это – любить друг друга под открытым небом на ещё не остывшем песке.

Она смогла вспомнить всё, но не смогла почувствовать. И горько заплакав, она поняла, что вместе с ним, умерли и все её чувства.
Она никогда больше не полюбит так – как любила его.
Немного успокоившись и сделав глоток мартини, она громко крикнула :
- Я люблю тебя! И мне больше никто не нужен!!!

Эхо ещё долго доносилось посреди двора. Прохожие вертели головами, ища глазами того, кто прокричал эти слова. А она сидела и смеялась. Слёзы текли из глаз, а она не переставала смеяться.

Допив мартини, она прошла в ванную.
Лезвие оставило тонкую полоску, из которой стала течь бардовая кровь. Она закрыла глаза и прошептала:
- Скоро мы снова будем вместе любимый…

* * *

…Первое, что она увидела – было его лицо.
- С добрым утром милая! Ты так долго спала, что я стал беспокоиться.
Она посмотрела на свою руку – всё было в порядке. Но щёки были мокрые от слёз.
- Доброе утро любимый, – улыбнулась она и перевела дух, – «Это был всего лишь СОН! Хмм…всего лишь СОН!»

Ты - несравненный молодец (: